Какие бывают демократии?
Не будем вдаваться в тонкости федерализма, избирательных систем, разницы между парламентской и президентской формами правления. Все демократии мира можно грубо разбить на два типа - те, которые работают, и те, которые не работают. Некоторые занимают промежуточное положение.
Ни у кого не возникнет вопроса, работает ли демократия в Великобритании. Как и не возникнет вопроса, работает ли она в Узбекистане.
А вот, например, Италия, которая сегодня входит в число 'приличных стран', после Второй мировой долгое время являлась (да и сейчас во многом остается) олицетворением всевозможных пороков, характерных для демократии. Страшная коррупция, перманентный политический кризис и разгул экстремизма. Но государственное устройство Италии формально совпадает с государственным устройством Великобритании (разве что без конституционного монарха) - в обеих странах парламентская форма демократии.
Большинство стран мира сегодня называют себя той или иной формой демократии. Азия, Африка, Латинская Америка - почти сплошь демократические страны. Но когда говорят об успехах демократии, имеют в виду небольшое количество западноевропейских и англосаксонских стран. Даже Япония не слишком часто приводится в пример. Там какая-то 'странная и непонятная' демократия - с однопартийной, по сути, системой, и 'теоретики демократии' обходят ее стороной.
Может, мы должны изучать опыт только Западной Европы, потому что она - родина демократии, а остальные страны сегодня 'догоняют' лидеров? А в Латинской Америке 'привитие демократии' продолжается уже двести лет, причем последние сто - под патронажем США. И если мы твердо решили строить в России демократию, надо как следует разобраться в причинах ее многочисленных провалов в Латинской Америке. Мы же не хотим лететь в самолете, у которого регулярно отказывают двигатели?
Демократия терпела катастрофу не только в Латинской Америке. Коллапс демократии случался и во многих европейских странах, причем с самыми чудовищными последствиями.
Насколько по-разному устроены демократии в Великобритании, США, Японии, Швейцарии или Финляндии!.. Неужели там настолько глупые люди, что не догадались, как мы, взять самый успешный образец государственного устройства и применить его у себя?
Можно ли полагать, что нам невероятно повезло и те, которые писали Конституцию России 1993 года, сумели подняться над страстями текущего политического момента и учесть весь печальный опыт мировой демократии и российскую специфику ее применения?
Опыт последних 17 лет убедительно показывает - далеко не любая форма демократии работоспособна в России. Дело за малым - понять, как должна быть устроена суверенная демократия России, чтобы быть эффективной и соответствовать русскому менталитету.
Неудачные демократии неудачны одинаково, удачные - удачны по-разному
Деление на 'работающие' и 'неработающие' демократии очень грубо и страдает субъективностью. Но, опираясь даже на такую субъективную оценку, можно отметить некоторые закономерности.
Недостатки 'неработающих демократий' одинаковы, хотя они ими страдают в разное время в разной степени. Это - неустойчивая политическая система с чехардой партий, популизм политиков, деградация гражданских добродетелей, периодическое сползание в авторитаризм, частые политические кризисы, попытки переворотов и массовые волнения. Все 'неработающие демократии' объединяет общая черта - коррупция правящей элиты. Сами эти демократии могут быть президентскими, парламентскими, унитарными, федеративными. Они могут менять форму, но сохраняют при этом свою суть.
Хотим ли мы встать на этот путь? Или уже идем по нему?
Наиболее эффективны те демократии, которые прорастали из национальных традиций или вбирали их в себя. Большинство стран с эффективной демократией сохранили институт монархии. И это не случайное совпадение. Где демократия вводилась как постепенное совершенствование государственного устройства - там она оказалась успешной. Где все старое было враз отменено и заменено новым и 'передовым' - там начинались потрясения.
В 'работающих демократиях' правящая элита и народ готовы соблюдать законы и правила демократии даже в ущерб себе
У народа и у элиты должна быть привычка к законопослушанию и готовность протестовать против тех, которые нарушают правила игры. Мы привыкли воспринимать демократию как борьбу интересов разных групп. Но если для участников борьбы правила игры менее ценны, чем ее результат, - все правила оказываются попраны. Чтобы демократия была 'работающей', должна быть сила, следящая за соблюдением правил игры. В большинстве стран 'развитой демократии' такой силой является правосознание граждан. Отметим, что это правосознание, как правило, досталось демократиям в наследство от Средневековья, а не стало результатом 'воспитания народа в ходе демократического процесса'. Оно вырабатывалось в среде элиты, постепенно распространяясь на весь народ в целом. Там, где такое правосознание не выработано, демократия упорно не желает приживаться. Особенно если применяется необдуманно и в 'самых передовых формах'.
Сегодня та сила, которая следит за соблюдением правил игры, в большинстве демократий имеет внешнее происхождение. Евросоюз, США, многочисленные международные организации контролируют исполнение правил демократии, объявляя одни режимы более демократическими, а другие - менее. Эти механизмы 'принуждения к демократии' далеки от совершенства. Но без них большинство демократий мира таковыми уже бы не являлись.
Россия сама избавилась от коммунистического режима и установила демократию. Но смогли ли мы выработать внутренний, суверенный механизм соблюдения правил игры или тоже являемся демократией постольку, поскольку хотим быть принятыми на Западе?
Русский менталитет
Весьма именитые теоретики демократии утверждают, что разговоры о 'русском менталитете' - это чушь, что демократия прекрасно работает в странах с самым разным менталитетом, 'возьмите хотя бы Японию'.
Болезненная реакция на слово 'менталитет' объясняется тем, что обычно оно используется как постулат веры, не требующей ни доказательств, ни объяснений. 'Демократия - не для русского менталитета' - и точка. Почему, какие именно свойства русского менталитета противопоказаны демократии, не объясняется.
А зря. Большинство проблем российской политической мысли XIX и XX веков - от 'обожествления' российского, а точнее - русского народа. Оторванная от народа интеллектуальная элита наделяла его некими придуманными ею самой чертами и на основании этого предлагала учиться у народа и отдавать ему власть. Это кончилось 1917 годом, однако традиция сохраняется вплоть до наших дней.
Сегодня одни отрицают какие-либо специфичные черты русского человека, то ли поднимая, то ли опуская его до уровня 'общечеловека', другие, напротив, делают из них религию, имеющую самое опосредованное отношение к реальной жизни.
Барьер пассивности
Основное политическое состояние русского человека - равнодушное сосуществование с властью. Нас не должны обманывать колеблющиеся настроения и данные соцопросов. То, что думает о себе средний россиянин, и то, чем он является на самом деле, - разные вещи. Например - социологические опросы неизменно показывают, что существенная доля наших сограждан (до трети) готова принять участие в массовых акциях протеста. Реально же принимают участие доли процента.
'Мистер Паркер' (Максим Кононенко) в своем интернет-дневнике предлагал организовать 'флеш-моб', посвященный приезду президента Латвии в Москву. Идею поддержала пара сотен читателей дневника. Реально пришли два человека. 'Коэффициент Паркера' - какая доля изъявивших поддержку массовой акции реально примет в ней участие - составляет около одной сотой. И этот 'коэффициент' касается любых инициатив.
Но состояние равнодушия может резко смениться, а русский человек способен демонстрировать либо чудеса самоотречения и консолидации вокруг власти, либо безудержную ярость в 'русском бунте'. Одно давало силу Русскому государству во времена вторжения врагов, другое ставило его на грань гибели во времена смут и революций.
Пример качественного перехода от всеобщей пассивности к массовым выступлениям недавно продемонстрировало 'Байкальское движение' в Иркутске. К небольшой группе активистов, защищавших Байкал от трубы 'Транснефти', стали присоединяться сначала сотни, а потом тысячи людей. Но как только было принято решение о переносе трубы, массовые акции экологов опять ужались до десятков человек.
Верю - не верю
Русский человек не вдается в мелочи. Он не будет считать копейки в бюджете и следить за политической интригой. Он либо верит власти, либо не верит. Надеяться, что в обозримом будущем коррупция будет обуздана повседневным контролем гражданского общества над чиновниками, не приходится.
У русского человека нет привычки к контролю 'по мелочам'.
Сегодня граждане России не верят ни одному уровню власти, кроме президентского. Это убедительно показывают социологические опросы. Недоверие к власти выглядит наиболее угрожающим на уровне малых городов России и в некоторых из них почти доходит до грани 'русского бунта'.
За человеком, а не за идеей
Идеологические теории - удел немногих. Русский человек пойдет за тем, кого сочтет честным и искренним.
'Ты за кого - за большевиков или за коммунистов?' - 'А за кого Ленин?' Этот известный диалог - прекрасная иллюстрация того, какими критериями иногда руководствуется русский человек, решая вопросы жизни и смерти. Белые набирали пополнение из пленных красноармейцев, и те отчаянно сражались, веря в правоту теперь этого дела.
В отличие от мобилизованных крестьян, которые разбегались. В чем причина? Пленные попадали к идейным добровольцам, воевавшим на фронте, крестьян же мобилизовывали тыловые мародеры.
Есть в таком способе 'коллективного поведения' и определенная мудрость. Проще выбрать 'правильного лидера' и держаться его, нежели самому пытаться решить все вопросы. При консолидированной и 'правильной' элите подобный способ массового поведения дает российскому обществу огромную силу, при лживой и расколотой элите - чреват нестабильностью и междоусобицами.
Русский человек не стремится разбираться в теоретических спорах. Но он нутром чует - верит лидер в то, что говорит, или нет.
Именно поэтому у нас падает явка на выборах и растет голосование 'против всех' - избиратель уже давно не верит политикам.
Именно поэтому склонные к экстремизму маргиналы так легко переходят из одного идеологического лагеря в другой - им важен дух движения, а не его теория.
Потребность в самоидентификации
У русского человека есть потребность в коллективе и самоидентификации.
На протяжении тысячи лет своего существования русские люди всегда были членами общин, гильдий, сословий - групп населения, связанных общими обязательствами. Русский человек знал - кто он, какое его место в социальной иерархии, кто и как представляет его интересы во взаимоотношениях с властью. Видеть в этой системе только проявления рабства - неправильно и несправедливо. Жизнь в России с ее климатом, набегами кочевников и окружающими врагами была тяжелой, но возможность выбора - до поры до времени - была у каждого. В конце концов любой крестьянин мог выбрать тяжелое, но гарантированное от голодной смерти положение крепостного или полную опасностей и лишений, но вольную жизнь казака.
В советские годы самоидентификация с определенной группой людей была разрушена. Советской власти не были нужны самоуправляемые общины, она хорошо почувствовала на себе силу и опасность таких общин во время донского восстания казаков и последующей Гражданской войны. Казаков не истребили полностью, но структуры их самоорганизации были уничтожены. Советская власть замкнула на себя каждого человека. Сложная и мозаичная организация Российской империи сменилась простой схемой: человек-государство. Люди были разбиты на группы и классы, но внутри этих групп и классов не допускалось никакой самоорганизации - они лишь определяли способ взаимоотношений конкретного человека с государством.
Этот же механизм прямого взаимодействия человека и государства сохранился и сегодня. Но если советская власть взяла на себя и функции представления интересов рядовых граждан перед государством - в виде месткомов, профкомов, парткомов и народных контролей, а также с помощью 'работы с письмами трудящихся', - то сегодня каждому человеку предложено самому себе быть и адвокатом, и выборщиком, и лоббистом. Мол, учитесь демократии.
Потребность же в самоидентификации и обретении 'коллективности', 'общности' у русского человека осталась. 'На миру и смерть красна'. Получив свободу и демократию, русский человек остался в полном одиночестве, один на один с хищниками-чиновниками, бандитами, олигархами и строителями 'пирамид'.
Почему русские люди не самоорганизуются, не создают общества по защите своих прав, объединения по кварталам и улицам? Почему не знакомятся даже с соседями? Любой знает, как трудно решить самую малую проблему - вроде установки домофона - в подъезде, если для этого требуется участие многих.
Потребность в коллективе и коллективной самоидентификации у русского человека есть, а способности образовывать такие коллективы - нет. В ходе истории русские всегда были членами подобных общин, но крайне редко им приходилось их создавать.
Неудовлетворенная жажда самоидентификации находит выход в уродливых формах. Простейший способ самоидентификации: 'я - русский'. Никто толком не может сказать, что это значит - то ли носить косоворотку и бороду, то ли - ботинки на толстой подошве и бритую голову, то ли быть православным, то ли язычником. 'Консенсус' находится в противопоставлении - 'мы против нерусских'.
Проблема российской элиты
Менталитет и качества народа очень важны для формирования и функционирования политической системы. Но качества правящей элиты не менее значимы. Из кого сформирована политическая элита современной России и какими качествами обладает?
Партноменклатура
Существенный слой российской политической элиты образован бывшей партноменклатурой. Той ее частью, которая оказалась наименее идейной. Интересно, что из демократов 'первой волны', не являвшихся членами КПСС, в политической элите не осталось вообще никого.
Выходцы из бизнеса
Не стоит объяснять, какими качествами нужно было обладать, чтобы достигнуть успеха в российском бизнесе в 90-е годы и каким способом наши бизнесмены попадали во власть. В большинстве случаев их политическая деятельность является продолжением и развитием их бизнеса.
Впрочем, надо среди них выделить одну небольшую, но важную подгруппу. Тех, которые попали в политику как 'делегаты' своих корпораций. Как правило, это эффективные менеджеры с 'корпоративной моралью' - 'хорошо то, что хорошо моей корпорации'. По мере работы они могут начать воспринимать как 'свою корпорацию' бюрократический клан, ведомство и даже все государство в целом. Мы знаем примеры, когда корпораций уже не стало, а их 'представители' продолжают работать в госструктурах. Кому они служат? Что у них в головах? Очень интересный вопрос.
Профессиональные политики
Это - самая беспринципная и бесчестная часть политической элиты. Если, конечно, не считать политтехнологов. Практически у всех профессиональных политиков, сохранившихся в политической элите, в биографии есть предательство, а скорее - и не одно.
Силовики
Хотя они и восприняли существующие правила игры, а их представления о государственности являются причудливым набором идеологических штампов, все же на общем фоне силовики выгодно отличаются тем, что хотя бы имеют представление о 'чести' и 'службе Отечеству'. К сожалению, 'кодекс чести' наших силовиков не включает в себя заботу об идеалах демократии и верность букве закона.
Обслуживающий персонал
Кроме уже упомянутых политтехнологов, это работники СМИ, а также руководители многочисленных общественных организаций. Как правило, их способ жизнедеятельности сводится к 'собиранию крошек со стола власти'.
Молодая смена
Уже подрастает молодое поколение - те, которые делают карьеру в сложившейся политической системе. Часть из них движутся по протекции родителей, другие - пробивают себе дорогу сами. Успехи некоторых 'молодых политиков' показывают, что двери в нашу политическую систему для молодежи открыты, жалобы, что молодых никуда не пускают, - это в пользу бедных. С одной поправкой - двери открыты для тех, которые восприняли существующие правила игры.
И возраст тут ни при чем.
Чего нет
Как уже было сказано выше, для функционирования демократии должна быть политическая сила, следящая за соблюдением правил демократии ,- своего рода 'судья', беспристрастно встающий на сторону победившего по правилам. Во многих странах таким 'судьей' является готовность и элиты, и народа признавать итоги выборов. Но даже при пассивности населения подобным 'судьей' могла бы быть и часть политической элиты. И демократия бы работала.
Но такой элиты у нас нет.
А теперь о качествах политической элиты. Они очевидны.
Стадность
Вести себя как все и не иметь собственного мнения - вот важнейшие правила выживания в российской системе власти. Из-за стадности эта система выглядит абсолютным монолитом во время стабильности и рассыпается в пыль при любой нестабильности. Типичное поведение российского чиновника в момент кризиса - спрятаться и переждать.
Лживость
Публичная ложь стала нормой поведения наших политиков. За нее даже никто не осуждает. Считается, что политик должен говорить 'правильные слова' независимо от своего поведения. Налицо своеобразное 'раздвоение сознания' - то, что заявляется и декларируется, - это 'ритуал', а настоящая жизнь - это совсем другое. Тот, кто поверит в декларируемые ценности и попытается их применить в повседневной жизни, будет отторгнут чиновничьим сообществом, которое сочтет 'диссидента' в лучшем случае сумасшедшим, в худшем - особо вредным жуликом и проходимцем, решившим всех предать ради личной карьеры. Иначе говоря, любое проявление принципиальности становится несовместимым с политической жизнью.
Недоговороспособность
Стадность касается общегосударственных и служебных вопросов. В части личной выгоды и служебного продвижения наша политическая элита способна на бескомпромиссную борьбу. Зачастую переходя все границы разумного. Желание 'додавить' противника бывает настолько велико, что противоборствующие стороны ставят под угрозу собственное политическое существование. Сказывается недостаток политической культуры и опыта. Подобные черты проявились в 'битвах олигархов', в противостоянии 'Отечества' и 'Единства' в 1999-м, в непримиримой внутрипартийной борьбе во всех российских партиях, которые существуют не только на бумаге. Так, может быть, нынешняя политическая стабильность есть результат 'запрета на разборки' сверху, а не следствие умения нашей политической элиты договариваться?
Корпоративная ограниченность
Большинство представителей политической элиты живут жизнью собственного круга, не понимая своего места в государстве и роли в истории. Те слова, которые произносятся с высоких трибун, они воспринимают не как руководство к действию, а как набор заклинаний, которые надо транслировать.
Поведение партии власти, отменяющей порог явки на выборах и графу избирательного бюллетеня 'против всех', похоже на поведение электрика, который удаляет из сети предохранители, чтобы они не срабатывали так часто.
Российские чиновники и политики будут радостно приветствовать борьбу с коррупцией, продолжая участвовать в этой самой коррупции. Одной рукой российский политик может голосовать за антикоррупционные законы, а другой - брать взятки.
Впрочем, и политтехнологи с удовольствием проведут кампанию 'за поголовное истребление политтехнологов' - если им за нее заплатят. Такая ограниченность сознания вполне способна привести к коллективному самоубийству. Что мы и наблюдали в 1990-1991 годах.
Но в этом есть и положительная сторона. Наши чиновники и политики верят в одно, а делают другое. Если бы они верили в то, что делают, у России вообще не было бы шансов. А так есть вероятность, что они позволят вырасти чему-то новому, что их потом заменит. И даже будут ему помогать - пока это новое не начнет затрагивать их собственные интересы.....
http://tayga.info/press/2613/
Вход
FAQ
Поиск
